Святитель Мелетий, архиепископ Харьковский и Ахтырский. Житие.

Святитель Мелетий, архиепископ Харьковский и Ахтырский. Житие.

Cвятая Церковь представляет собою таинственное продолжение жизни Христа, Воплощенного Слова. Вследствие этого каждый народ, по-своему переживая евангельские истины, возвещаемые Церковью, налагает на них свой собственный отпечаток. Наиболее полно это осуществляется угодниками Божиими. Святые люди суть те праведники, которые угодили Господу истинною верою и добрыми делами. Апостол Иаков говорит, что вера содействовала делам его (т.е. святого), и делами вера достигла совершенства (Иаков 2, 22). Жажда духовного преображения — одна из самых ярких черт нашего религиозного духа. Святой славянин стремится соединиться с Источником бытия, он ищет преображения жизни в Боге. Такой была жизнь святителя Мелетия (Леонтовича), Святитель Мелетий, в миру Михаил Иванович Леонтович, родился 6-го ноября 1784 года в селе Старые Санжары, которое расположено на юго-западе от г. Полтавы, по левому берегу реки Ворсклы.

Прародители Михаила были из духовного звания. С четырехлетнего возраста отрок Михаил обучался в доме своего отца чтению по книгам церковной и гражданской печати, чистописанию и началам русской и латинской грамматики. 2-го сентября 1794 года определен в Полтавское приходское училище, которое успешно закончил, когда ему было 12 лет. Для продолжения учебы поступил в Екатеринославскую семинарию, которую окончил в 1808 году. Архиепископ Екатеринославский Платон, с одобрения семинарского начальства направляет Михаила Леонтовича, как лучшего из воспитанников, вместе с двумя другими его товарищами в Александро-Невскую Академию в Петербурге. Среди товарищей по учебе в академии у Михаила Леонтовича было немало таких, которые впоследствии стали видными деятелями на ниве церковной: Герасим Павский — знаменитый лингвист, переводчик Свящ. Писания на русский язык; Григорий Постников — известный борец с раскольниками и впоследствии митрополит С.-Петербургский; Моисей Платонов, и многие другие. В августе 1814 г. Михаил Леонтович окончил Петербургскую духовную академию по первому разряду со степенью магистра и начальством академии определен бакалавром греческого языка в той же академии. Об успехах и поведении Михаила Леонтовича на протяжении всего академического курса лучше всего сказал через 53 года после окончания академии знаменитый наставник академии Митрополит Московский Филарет: «Мелетия Леонтовича я помню очень хорошо, как благонравнейшего из моих учеников по СПб Академии».

Блестяще окончив академию, 29-летний Михаил Леонтович приехал на лето к матери в Старые Санжары, чтобы утешить ее после долгой разлуки, а также подкрепить и силы, ослабленные напряженными, неустанными трудами и петербургским климатом. Его родная мать втайне уже мечтала устроить его семейную жизнь и искала подходящую невесту. Но этой мечте не суждено было осуществиться. По разным причинам сын так и уехал в Петербург, не познакомившись ни с одним из тех семейств, где мать предполагала избрать ему невесту. Вскоре Михаил Леонтович отправляет матери письмо, где были такие слова: «Матушка, я нашел себе невесту — Христову Церковь Святую...» Известие сына о намерении принять монашество сильно опечалило мать. Она жила надеждой видеть в нем свою единственную опору в будущем, и вдруг ее сын — монах. Но мать Михаила, как ревностная христианка, не препятствовала сыну вступить на избранный им путь. И он долго и тщательно, на протяжении нескольких лет готовил себя к этому ангельскому образу, продолжая трудиться в академии в звании бакалавра, а затем — конференц-секретаря. 7-го января 1816 г. Михаил Леонтович подал академическому начальству прошение о намерении принять монашество. Однако прошло еще четыре года, прежде чем эти мечты осуществились. Промысл Божий готовил ему новое поле деятельности. 30-го июля 1817 года Михаил Леонтович был переведен в Киевскую духовную семинарию на должность инспектора и профессора церковной истории и греческого языка. Простившись с Петербургской Духовной Академией, под сенью которой он находился почти 9 лет (сначала в звании воспитанника, а потом — воспитателя), и которая воспитало его умственно и духовно, Михаил Леонтович отправился в Киев.

Таким образом, для молодого инспектора Михаила Леонтовича открылось широкое поле деятельности. Началась новая жизнь, полная новых забот, трудов и беспокойства. 27 октября 1817 года после богослужения была открыта Киевская Духовная Семинария. На торжественном акте инспектор Михаил Леонтович произнес речь, в которой говорил о том, «каким должно быть воспитание юношества вообще, и в особенности — юношества духовного звания». К сожалению, эта речь не сохранилась. 27-го сентября 1817 года торжественно была открыта Киевская Духовная Академия. Михаил Леонтович был назначен инспектором новой академии. Среди обычных трудов и забот по должности инспектор академии Михаил Леонтович готовился и к личному духовному торжеству — принятию монашества. 11-го февраля 1820-го года, накануне памяти святителя Мелетия Антиохийского, в братской церкви перед литургией молитвенно прозвучал колокольный звон. Под сводом храма лилась покаянная песнь: «Объятия Отча отверзти ми потщися...» Это взывала к Богу душа будущего подвижника веры и благочестия, будущего светильника Русской Православной Церкви, тогда еще мирянина — Михаила Леонтовича. Пострижение в монашество с именем Мелетия совершил Киевский Митрополит Евгений. 22-го февраля 1820 года инок Мелетий был посвящен Митрополитом Евгением в иеродиакона, а через два дня — в иеромонаха.

Недолго пробыл иеромонах Мелетий в должности инспектора Киевской Духовной Академии. 9-го августа 1821 г. он получил назначение на должность ректора Могилевской Духовной Семинарии и Настоятеля Кутенского Оршанского монастыря, где в скором времени был возведен в сан архимандрита. С этого времени начинается самостоятельная педагогическая и административная деятельность отца Мелетия. В Могилевской Духовной Семинарии иеромонах Мелетий преподавал догматическое, и пастырское богословие и археологию. Один из его бывших учеников впоследствии так вспоминал о нем: «Владея чистым, мягким и выразительным голосом, отец ректор, при отличном знании своих предметов и умении излагать их живо устною речью, вполне овладел вниманием учеников и скоро заставил воспитанников полюбить свои уроки. Никому не было скучно сидеть в классе во время уроков отца ректора. В классе воспитанники держали себя тихо и скромно из полного уважения к отцу ректору и по вниманию к его прекрасным объяснениям, чем в то время никто из преподавателей не мог похвалиться. Ученические занятия пошли живее и гораздо успешнее. Даже посредственные и слабые из воспитанников высшего отделения начали охотно учиться и хорошо отвечать в классе».

Будучи в высшей степени нравственно строгим, он и учащихся воспитывал в духе строгого исполнения христианских заповедей. Два года пробыл Архимандрит Мелетий ректором Могилевской духовной семинарии и заслужил всеобщее уважение, любовь и название «доброго, святого, прекрасного человека» . Это был идеал кротости, незлобия, правды и благожелания всем и каждому», — вспоминают о нем его бывшие ученики. В августе 1823 года высшее духовно-учебное начальство переводит отца Мелетия, как мудрого педагога-администратора, на должность ректора Псковской Духовной Семинарии, которая была в жалком, запущенном состоянии.

В октябре 1826 года последовало определение Священного Синода, тогда уже ректору Киевской духовной академии, быть епископом Чигиринским, викарием Киевской епархии и настоятелем Киевско-Златоверхо-Михайловского первоклассного монастыря. Так как Киевский Митрополит Евгений в это время отсутствовал, Священный Синод поручил Архиепископу Черниговскому Лаврентию вместе с епископом Нижегородским и Арзамасским Афанасием, бывшим тогда викарием Киевской епархии, совершить хиротонию Архимандрита Мелетия во епископа. Наречение состоялось 19-го, а хиротония 21-го ноября 1826 года в Киево-Софийском соборе на праздник Введения во храм Пресвятыя Богородицы. Тяжело и ответственно епископское служение вообще. Тяжелым и трудным было оно у святителя Мелетия. Со всею ревностию духа, всею силою своей любящей души, не щадя своих слабых сил, на каждой кафедре окормлял он духовно вверенную ему паству, смело искореняя недостатки паствы и устрояя церковную жизнь на началах истинной веры и благочестия.

Святитель Мелетий любил проводить домашние собеседования, принимал всех с любовью, просто, по-отечески ласково, приветствуя приходящих и отходящих словами: «Спасайся!» или «Спасайтесь!». Поэтому всегда было много желающих послушать его теплые слова христианской мудрости и назидания. «Живой дух и обильное слово назидания он стяжал особенно чтением Библии и отеческих поучений, как то: Добротолюбие, св. Ефрема Сирина, преп. Нила Сорского, Аввы Дорофея. Это были его любимые настольные книги». Пастырско-административная деятельность святителя Мелетия совмещалась с великими подвигами поста и молитвы. Во всем — строгое воздержание и умеренность. Время Страстной Седмицы проводил в молитве и почти без пищи, всегда стараясь скрывать свои подвиги от окружающих. С истинно отеческой любовью он заботился о ближних, особенно о бедных, вдовах и сиротах. Тайно поручал раздавать щедрую милостыню по субботам и под большие праздники.

Там Святитель лично посещал заключенных в темницах, наставлял и утешал узников, часто служил в тюремной церкви. Одной из главных забот святителя было духовное окормление братии Михайловского монастыря. Устными назиданиями и личным примером он старался воспитать в иноках обители дух истинного подвижничества. Сохранилось его назидание новопостриженному иноку: «Иноческая жизнь — второе рождение, — говорил святитель. — Будь младенец не умом, но незлобием и кротостью, а подвижник Христов — весь во Христе. Ум, чувства, правила — все Христово. Безмолвие — его услаждение, молитва — духовное созерцание, слово Божие — пища его души. Сладчайшая беседа — с Богом. Храм — единственное прибежище. Ограда обители — предел, далее которого для крестоносца более ничего не существует. Его мир — вечность. Там его сокровище, там и его сердце. С живущими на земле единственная связь — теплая и усердная о них молитва». Вручая тому же иноку свои четки, святитель сказал ему: «Вот тебе еще другой духовный меч. На сих четках видишь зерна белые и черные. Так и в твоей жизни будут дни белые и черные — радостные и горестные. В радости — не возносись, в горести — не унывай. Как подвижник Христов — на все будь готов. За все благодари Бога».

Однажды, утешая инока, огорченного случившимися неприятностями, святитель писал: «Монах — мертвец. Мертвого — хвалят ли, поносят ли — он безмолвствует. И ты безмолвствуй, терпи до конца, когда встречаются какие-либо огорчения. Поминай чаще иноческие обеты и смиряйся под крепкую руку Божию!» Часто любил святитель повторять инокам слова: «Смирение — охранительный вид, с ним безопасно пройдешь землю, минуешь ад и достигнешь неба». 21-го апреля 1828 г. он получил назначение на Пермскую кафедру и стал готовиться в дорогу. В конце мая, после напутственного молебна, прощаясь с братией монастыря, святитель сказал: «Я жалею, что не сделал и не успел сделать изменения в послушаниях братии. Есть многие из вас. не на своих местах. Но, впрочем, за все слава Богу, и за все каждый благодари Бога, как и в жизни мирской одного возвышают, а другого понижают, и как бы не по достоинству. Но верьте — доброго монаха Бог никогда не оставит!».

В июле 1828 г. Святитель Мелетий прибыл в г. Пермь. Всю осень 1828 и зиму 1829 года святитель Мелетий был занят внутренними епархиальными делами и приготовлениями к личному ознакомлению с приходами епархии. Весной 1829 г. он отправился на обозрение своей епархии. Во время ревизии святитель вникал во все подробности приходской жизни приходов, стараясь по возможности ближе узнать свою паству. Служил он в приходских храмах, назидая, увещевал раскольников, которых в Пермской епархии было много. Слух о подвижнической жизни архипастыря скоро разнесся по всей епархии, и его везде встречали с радостью, с благоговением, как святого. Один из современников святителя, вспоминая о его поездках по епархии, пишет: «Владыку Преосвященного Мелетия чада Церкви Божией православные христиане почитали с чувством благоговения во время обозрения епархии и называли его святым. При приближении Преосвященного Мелетия к селению все падали на колени и молились на святителя, осенявшего их. С особым усердием совершал он священнодействие в храмах, живым и пламенным молением приносил он Богу Бескровную Жертву, вознося ум и руки к небу. Он посещал грады и веси с чистым и благим изволением к благу Святой Церкви Божией, к наставлению служителей алтаря и к общенародному назиданию верующих».

На духовном пути святителя Мелетия важное место занимает борьба с расколом. В Пермской епархии было много раскольников, и для вразумления и обращения их в лоно Православной Церкви нужны были опытные миссионеры. Между тем, не хватало не только миссионеров, но и рядовых священников. Многие приходы долгое время оставались совсем без пастырей. Святитель Мелетий обратился в Синод с просьбой прислать ему хотя бы трех миссионеров. По разрешению Св. Синода была организована миссия в составе шести протоиереев. Деятельность миссии была успешной, и в короткий срок она обратила в лоно Православной Церкви 2500 раскольников. Как ни скрывал Владыка свои духовные подвиги, все вскоре узнали о его строгом посте, воздержании, ночных бдениях и молитвах. «В разговорах Преосвященный всегда высказывал высокие и назидательные мысли, каждому давал советы и наставления применительно к его званию и житейскому положению. Предлагал пастырские поучения и наставления и при обозрении епархии в каждом селе, где только останавливался. Любил святитель преподавать народу Божие благословление... Как носитель священного сана, Преосвященный Мелетий очищал свою совесть частою исповедью. Он имел обыкновение исповедоваться каждый месяц со слезами и глубоким смирением». Три года как добрый пастырь, как мудрый наставник духовный плодотворно управлял святитель Мелетий Пермской епархией. В начале августа 1831 года последовал перевод святителя на Иркутскую кафедру с возведением в сан архиепископа. На этот высокий сан, по тогдашнему обычаю, святитель торжественно принял присягу в кафедральном соборе перед началом литургии.

Много сложных, трудных, неотложных дел ждало святителя Мелетия в неустроенной Иркутской епархии, да еще взволнованной смутой. Но своими кротостью, смирением, миролюбием, мудрою сдержанностью, тактичностью и особенно всепобеждающей терпеливостью и смирением он скоро успокоил смуту и умиротворил паству. Ни одного дела святитель не начинал без крестного знамения и молитвы. Все решения выносил после строгого исследования и глубокого размышления. Возрождение миссионерской деятельности в Восточной Сибири началось еще во времена Преосвященного Мелетия (Леонтовича) (1831Ч 1835), архиепископа Иркутского и Нергинского, — так повествует иеромонах Нестор (Анисимов) в своей книге «Православие в Сибири», СПб 1910 г.: «Архипастырь Мелетий — миссионер по призванию и аскет в личной жизни — известен своим знаменитым в свое время «ставленническим катехизисом» и не менее знаменитым пастырским воззванием к бурятским родоначальникам. Благодаря Архиепископу Мелетию Святейший Синод учредил три миссионерских стана — в Селенгинске, Кулях и Укре».

Большое внимание уделял святитель просвещению инородцев-язычников светом Евангельского учения. К ним в отдаленные окраины Иркутской епархии он направлял миссионеров, давал им наставления, советы, материальную помощь, интересовался их успехами. Святитель положил основание Церкви в северовосточной части епархии и при реке Алдане на тракте от Иркутска до Охотска. По этой дороге в летнее время шли сотни караванов до Охотска, Гижинска, Камчатки, Северо-американских колоний, и на протяжении более чем 1000 верст не видали храмов. Находившиеся здесь на постоянной службе казаки и православные русские жители не имели возможности ни причаститься, ни повенчаться, ни крестить детей, ни по-христиански хоронить умерших. Святитель Мелетий добился ассигнации 10.000 рублей серебром на постройку домов для духовенства в Петропавловском порту; благодаря его заботам были окончены и освящены на севере Камчатки церкви Драникинская и Лесковская.

Не лишал своего внимания святитель Мелетий и духовных учебных заведений г. Иркутска. Часто без предупреждения он их посещал, заходил в классы, слушал преподавание, сам задавал ученикам вопросы, разъяснял. Наряду с административной и педагогической заботой святитель Мелетий находил время и силы для пастырских поездок по обширной Иркутской епархии. Об этом протоиерей Гнедич рассказывает, что святитель Мелетий «был в Якутске, у прибрежных жителей Охотского и Ледовитого морей и у американцев. От Уральских гор изволил путешествовать до Восточного океана к племенам ламайских поклонников, последователей Магомета. Преосвященный Мелетий с кротостью наставлял, убеждал и объяснял Евангельские истины язычникам. Тунгусам, бурятам, камчадалам и островитянам — курильским и алеутским жителям, также и обитателям Иркутской епархии, наконец, и в углубленной Азии».

Такая усердная забота архипастыря о пастве против беспредельного владычества тамошних ламаитов чуть не стоила ему жизни. Как свидетельствует автор, «подосланный ламаитами убийца был схвачен в то самое время, когда он ломился в келию Высокопреосвященного Владыки». Везде святитель посещал приходы, совершал там богослужения, говорил задушевные, назидательные поучения. Одно из его знаменитых пастырских воззваний к бурятским родоначальникам было напечатано в «Иркутских Епархиальных Ведомостях» за 1872 год. Об этом послании Митрополит Нестор писал: «Это послание представляет первое в истории церковного проповедничества убедительное обличение неизменного ламаизма, и потому много способствовало к сокращению успехов этого темного иезуитизма». Заботами и усердием святителя Мелетия на собранные им пожертвования сделано первое обновление кафедрального собора. В Иркутске он ввел общерусский обычай в Страстную Седмицу стоять с возженными свечами во время чтения Евангелия о страданиях Спасителя.

Четыре года, не щадя своих слабых сил, святитель Мелетий усердно, с полной самоотверженностью и горячей любовью окормлял Иркутскую епархию. Главное внимание он обращал на духовное совершенствование своей паствы, на укрепление ее веры, на утверждение христианства среди языческих племен Сибири. Величие его духа, его внутренние глубокие качества — смирение, кротость, всепрощение, терпение, благостность и любовь к богослужению привлекали и располагали к нему паству. Неустанные труды, частые сердечные скорби, разные невзгоды, суровый сибирский климат сильно подорвали и без того слабое здоровье святителя. Это послужило поводом к тому, что он подал Св. Синоду прошение о переводе его в одну из украинских губерний. Прошение было удовлетворено, и 22-го июня 1835 года последовал указ о переводе святителя на Слободско-Украинскую кафедру в г. Харьков. Трогательным и волнующим было его расставание с Иркутской паствой, которая за четыре года общения с ним успела искренне, сыновне полюбить его и по достоинству оценить. Вот что пишет об этом очевидец: «18-й день августа 1835 года пребудет для нас незабвенным. В этот день мы прощались с достойнейшим нашим Архипастырем, Высокопреосвященнейшим Архиепископом Мелетием, вызванным на Слободско-Украинскую кафедру. В 9 часов утра в кафедральном соборе начался благовест к литургии, и граждане со всех концов града, несмотря на пасмурную погоду и грязь по улицам, толпами стремились к собору». «Архиепископ Мелетий был для нас, — пишет тот же очевидец, — истинным светильником Церкви. Он вполне оправдал свое назначение на Иркутскую архиерейскую кафедру, потрясенную смутами при его предшественнике. Он тихим и умеренным, и каким-то одному ему свойственным тоном управления умиротворял волнение умов и сердец в своей пастве. На все обращая зоркое внимание, Высокопреосвященный более всего пекся о семинарии — этом рассаднике достойных пастырей Христова стада, в которых так нуждалась Иркутская епархия, и его благопопечением этот рассадник расцвел новою и приятною жизнью. Мудрая и неустанная его деятельность возбудила деятельность и в подчиненных, завела порядок в духовных судилищах, водворила благочиние в духовенстве. Беспристрастие и правота, строгость и снисхождение, милость и правосудие привлекли к нему наши души и сердца. Его строгая подвижническая жизнь служила для нас умилительным образцом добродетели. Он был вполне Архипастырь добрый... Благодарный Иркутск никогда «не забудет тебя!».

9-го ноября 1835 года святитель Мелетий в 8 часов утра прибыл в город Харьков и сразу подъехал к Успенскому собору и присутствовал на литургии. Наступил новый период его духовного возрастания, началось духовное окормление новой, последней в его жизни епархии. Сюда, в Харьков, святитель вызвал к себе сестру Анну Ивановну с ее ослепшим мужем священником о. Петром Лисневским и сыном Николаем. Приступив к своим обязанностям, святитель Мелетий посетил храмы г. Харькова и Духовный Коллегиум, находившийся при Покровском монастыре. Это духовное учебное заведение, основанное епископом Епифанием (1722-1733), имело целью готовить достойных пастырей не только для Украины, но и для епархий Курской, Черкасской, Екатеринославской и Воронежской. Многие выпускники Коллегиума занимали и видные гражданские должности.

В феврале 1836 г. границы Слободско-Украинской епархии (так называлась она с 1799 г.) были немного изменены, и она стала называться Харьковской, а архиерей именовался уже Харьковским и Ахтырским. 2-го июля 1839 г. торжественно в г. Ахтырке праздновалось столетие со дня явления там чудотворной иконы Божией Матери, названной Ахтырской. Святитель Мелетий принял участие в этом торжестве. Служил святитель часто, и не только по воскресным и праздничным дням, но даже и в будничные дни. Служение его было истовым и всегда создавало в душах присутствующих высокую молитвенную настроенность. Глубокую веру и горячую молитвенность святителя видели и чувствовали молящиеся и спешили к нему. Храм всегда был переполнен во время его служения. Каждая служба святителя была большой духовной радостью для его паствы, особенно для ставленников, которые при посвящении в диаконы и священники уже не задерживались долго в городе, как раньше. Частое служение святителя многих удивляло, и они спрашивали с недоумением: «Разве можно служить архиерею так часто? Отчего же прежние преосвященные служили гораздо реже?» На его службы часто приходили одержимые злыми духами и с воплем возглашали: «Будешь, будешь прославлен, но прежде тебя будет прославлена Божия Матерь (Озерянский чудотворный образ Божией Матери), а потом ты».

Иногда святителя спрашивали, не устает ли он от частого служения? «Напротив, — отвечал он, — в служении я только отдыхаю. Мне гораздо труднее разбирать дела письменные, чтобы не сделать чего-либо против правды и закона, а служить Божии службы я рад хотя бы и каждый день!». Большое внимание уделял святитель борьбе с расколом. Узнав во время ревизии, что в селе Удах много раскольников, он через волостного председателя призвал к себе на квартиру их представителей. Заранее он приготовил себе два креста — восьмиконечный и четвероконечный. Пришло 8 человек раскольников. Святитель обратился к ним: «Мне говорят, что вы отступили от Православной веры и Апостольской церкви и не исполняете Ее святых постановлений». Раскольники ответили: «Мы веруем так, как наши деды и отцы веровали, да и в нашей молельной собираемся и молимся, мы в этом не грешны».

С кротостью любящего отца указывал им святитель Мелетий на основании Священного Писания на их заблуждения, но они были непреклонны. «Почему вы не принимаете четвероконечный крест с распятием Спасителя?» — спросил святитель раскольников. Те ответили: «Наш крест правильнее, потому что с титлою». Тогда святитель встал, подошел к стене, распростер крестообразно руки и спросил: «Сколько во мне концов?» Раскольники ответили, что четыре. Затем святитель перекрестился, поцеловал четвероконечный крест и сказал им: «Сделайте на себе знамение креста Господня, перекреститесь». Те перекрестились. «Сколько концов вы положили на себе?» — спросил святитель. Раскольники ответили: «Четыре». Тогда святитель продолжал: «Вот и четвероконечный крест советую вам целовать, как и осьмиконечный. Я прошу вас положить в сердцах ваших доброе намерение — оставить свою молельную и незаконного священника вашего. Вам гораздо лучше быть Православными христианами, нежели отделяться от единения с Православной Церковью. Я уверен, что благодать Святаго Духа снидет на вас, как снизошла на апостола Павла, гнавшего Церковь Божию... Не гневайтесь на меня, я по обязанности своей сказал вам, а вы подумайте о сем. Теперь идите с Богом». Семена слова Божия, посеянные кротким архипастырем, скоро дали свои плоды — шесть человек из присутствовавших тогда на споре прилит к святителю за благословением и возвратились в лоно Православной Церкви.

За несколько месяцев до своей блаженной кончины, в 1839 году, святитель посетил закрытую Святогорскую Успенскую пустынь. Здесь он отслужил всенощную, а на другой день литургию. В тот же день, при помощи архимандрита и ключаря, он поднялся на центральную остроконечную гору и предсказал здесь восстановление обители, что вскоре и сбылось. С горячей любовью и полной самоотверженностью святитель ревностно окормлял свою паству. Паства видела глазами и чувствовала сердцем, что ее ведет к вечной жизни необыкновенный архипастырь, великий молитвенник, постник и подвижник. По всем действиям и поступкам святителя было видно, что в нем протекает глубокая внутренняя сокровенная духовная жизнь. Уже позже, после его смерти, открылись его великие подвиги и описаны исследователями. «Высокопреосвященный Мелетий, среди многотрудных подвигов управления епархией, был великий подвижник и неусыпный молитвенник. Часто он от 3-х часов воскресного дня до 3-х часов среды воздерживался. В 4-м часу в среду подкреплялся пищею, и опять с того времени до 3-х часов субботы воздерживался. Так искусно проводил и держал он свой пост — пища же готовилась ежедневно, но ее употребляли служившие при нем... Он, сколько то было уместно, скрывал великость своего воздержания или так поступал, что как будто подвига собственно и не было никакого. Подобную черту сокровенности, или, лучше сказать, таинственности кроткого и молчаливого духа, в которой выражался потаенный сердца человек, мы найдем даже в образе его молитвы. Одевшись в черную рясу — знамение глубокого покаяния и сокрушения сердечного, всегда становился на молитву с 9-ти часов вечера и молился до глубокой полуночи. Предрассветные часы он проводил в отдыхе, потом слушал утреню и раннюю обедню, после которой ему подавали единственную чашку чая... Затем все его внимание было посвящено делам епархиальным».

В 1838 году святитель Мелетий сильно заболел. Все опасались за его жизнь. Сестра святителя, однажды услышав вечером крик сыча над его кельей, всю ночь проплакала, а в 4 часа утра пришла к нему с воплем и рыданием. «Братец Михаил Иванович! Уже и сыч сычит над твоею келиею, ты умрешь!» «Да, правда твоя, что умру, но не теперь. Не следовало бы тебе говорить об этом, но буди воля Божия. Я проживу более года, а теперь выздоровею и по возможности обеспечу твое семейство». Вскоре святитель поправился и приступил к своим обычным делам. Материально он поддерживал свою сестру с ее ослепшим мужем священником Петром Лисневецким. Любил святитель этого образованного пастыря — усердного молитвенника и подвижника. Часто приглашал его к своему столу, угощал, и сам ухаживал за ним. Не только родным по плоти оказывал святитель Мелетий материальную помощь, но и всем, кто обращался к нему. Через определенные промежутки времени он устраивал в монастырском дворе трапезу для нищих. Много добрых дел — и тайных и явных — совершил святитель на Харьковской кафедре. Всем и везде, где только мог, он благотворил. Милосердие было одним из главных свойств его души. Он пылал пламенем любви к Богу и ближним, и это выражалось в целом потоке дел милосердия и участия к страждущим.

Много рассказов живет в Харькове и во всей этой епархии о кротости и бескорыстии, нестяжательности и сострадательности, милостивости и смирении святителя Мелетия, о его даре прозорливости и даре исцелений и чудотворений, проявлявшихся у него при жизни и ныне изливаемых от него из горнего мира. Однажды к святителю Мелетию, когда он давал крест для целования после богослужения, приступила женщина, страдавшая тяжелой формой падучей болезни. Схватив его за правую руку, она стала неистово кричать и биться. Все испугались и отпрянули в сторону. Но святитель был спокоен. Он благословил ее и велел отвести в сторону и посадить. Женщина сразу уснула. Проснулась она уже совсем здоровой, и навсегда освободилась от болезни. Во время поездки по епархии святитель в селе Алешне зашел к благочинному и спросил его, как он поживает. Благочинный ответил: «Все хорошо, только не имею сына — дочери все родятся». Святитель сказал на это: «Молитесь Богу, будет и сын». Через год действительно у благочинного родился сын и был назван Мелетием в честь святителя. Впоследствии он стал священником. 6-го декабря 1839 г. в день памяти святителя Николая, несмотря на тяжелую болезнь, святитель Мелетий совершил последнюю в этой жизни литургию в храме земном. В этот день была сильная метель, мороз, и многие дома были занесены снегом до самых крыш. Экипаж не мог проехать, и святитель, ведомый под руки, пешком добирался до храма. Страдавший и до этого простудой, он теперь совершенно занемог. Но, несмотря на тяжкие страдания, святитель и на смертном одре занимался епархиальными делами. Как добрый пастырь, душу свою полагавший за овцы своя, он неутомимо продолжал свой трудный путь служения Богу и ближнему.

Силу для совершения этого великого подвига при таких немощах телесных святитель почерпал в молитве, в содействии святых угодников Божиих, у которых он молитвенно просил помощи. И на смертном одре лицо и взгляд его излучали благость, приветливость, неземную теплоту и ангельскую доброту. Но ангел смерти уже витал над святителем. Кроткий, смиренный лежал он на своем одре, погруженный в молитвенное безмолвие. Редкие, глубокие вздохи святителя нарушали тишину его келий.

За три дня до смерти святителя его келейник имел следующее видение, описанное впоследствии Ковалевским. «В означенный вечер улегся он (келейник) по-прежнему невдалеке от святителя на полу, но сон на сей раз бежал от его глаз, и непонятный ужас объял все его существо. Не понимая его причины, келейник перелег на другое место. Заметив его беспокойство, святитель тихо сказал, чтобы он укрылся его рясою, лежавшею невдалеке. Келейник это исполнил и вскоре забылся легкою дремотою. В это время ему представилось, будто в покое, где лежал святитель, разверзся покров, и его начали наполнять светлые облака. Вскоре окружили они самый одр святителя со всех сторон, так что предметы виделись в них как бы сквозь густой туман. Вслед за тем предстали у одра два светоносные юноши в белых одеждах, поместившиеся по сторонам у изголовья. За ними смиренно следовал благообразный старец в одежде схимонаха, в светлом облике которого видевший узнал черты святителя Митрофана Воронежского. И он, и оба юноши, казалось, ждали чьего-то прихода. Комната озарилась светом еще более ослепительным, трудно сносимым глазами сновидца. На средине, у изголовья предстал сияющий красотою и величием Муж в багряной рясе, лицо Коего от обилия источавшегося света было недоступно созерцанию. «Откройте!» — вещал Он повелительно юношам. Ему предстоявшим, и те некиими сияющими орудиями вскрыли перси лежавшего святителя, из коего высоко поднялся в гору светлый пламень. «Довольно!» — сказал Явившийся. — «Пора упокоить!» «Повели, Владыко!» — рабски отвечали Ему светоносные юноши. Старец же схимник приступил и покрыл перси святителя концом своей схимы... На этом келейник проснулся, дрожа всеми членами. Он поспешил к святителю, думая, что он уже скончался. Но святитель был еще жив и лежал в прежнем положении с оживленным молитвою лицом и блестящими неземной радостью очами».

Другой автор, архимандрит Афанасий, дополняет этот рассказ. По его словам, святитель сказал перепуганному келейнику, когда тот подошел к нему: «Чего ты испугался? Не бойся! Здесь нет ничего пустого». Когда келейник рассказал святителю о своем видении, тот воскликнул: «Благодарю Всевышнего Создателя и Искупителя моего Господа Иисуса Христа, что Он посетил меня! Тебе же я объявляю, что умру я через три дня и прошу тебя — потрудись, пободрствуй все это время, и Бог не оставит тебя за твои труды... На мое место поступит Преосвященный, мне довольно известный, от него ты все получишь. Не будь горд, всегда молись Богу, живи как можно проще и со смирением — это будет для тебя полезно».

Во время болезни святитель исповедовался, причащался Святых Тайн Христовых, соборовался, и за несколько дней до смерти не принимал ни пищи, ни лекарств. В ночь с 28 на 29 февраля 1840 года, в начале второго часа святитель велел послушнику уложить его в постели в полусидячем положении, прибрать волосы и пригласить духовника со Святыми Дарами. Поисповедавшись, он взял своими руками чашу, трогательно, с глубоким чувством прочитал молитву: «Верую, Господи, и исповедую...» и велел духовнику причастить его. После причащения святитель прочитал «Ныне отпущаеши», простился со всеми присутствующими и прочитал молитву: «Заступник души моея буди, Боже, яко посреде гряду сетей многих, избави мя от них, и спаси мя, Блаже, яко Человеколюбец! Все упование мое на Тя возлагаю, Мати Божия, сохрани мя под кровом Твоим!» Затем он осенил себя крестным знамением и сказал всем: «Простите меня», и предал свою чистую душу Богу около трех часов ночи, т.е. в то время, когда он всегда ложился в постель для кратковременного отдыха после дневных трудов и ночной молитвы.

Все присутствовавшие тихо, но глубоко плакали. В три часа ночи печальный колокольный звон возвестил Харьковской пастве о переходе в вечность ее дорогого, глубоко чтимого архипастыря. Весть о кончине святителя глубокой скорбью отозвалась в сердцах Харьковской паствы. Архиерейский дом быстро наполнился молящимися. На третий день после смерти святитель явился во сне своему духовнику и сказал, чтобы ему вложили в руки его четки. Когда духовник исполнял это повеление, то рука святителя свободно поддалась, как у живого. Затем духовник омывал розовой водой руки святителя, и чтобы поправить осунувшийся омофор, посадил его. Святитель, никем не поддерживаемый, сидел как живой.

Тогда же были попытки нарисовать портрет святителя, но изображение получилось неудачным. Смиренный в жизни святитель и по смерти не хотел ничего роскошного. Есть предание, что он во сне явился одному клирику и велел снять с него дорогое облачение, достать из ризницы старое, списанное, почистить и облачить его, и что это будто бы было исполнено. Святитель почти не оставил после себя денег, так что жители города Харькова сделали складчину для того, чтобы совершить похороны, достойные его великого сана. 1-го марта в 9 часов утра тело святителя Мелетия при многочисленном стечении народа было перенесено в Успенский собор. В местных газетах появились некрологи о святителе Мелетий и описание похорон. В одном из некрологов говорилось: «Благоговейные чувства каждого к святой жизни нашего пастыря собрали за утро рано ко гробу всех граждан, которые наполнили собою всю улицу, идущую от архиерейского дома к собору, заняли галереи лавок, даже крыши их и крыши домов и, таким образом, вынос совершался при весьма многочисленном стечении народа, проливавшего слезы умиления, и в сердцах своих возносившего теплые и усердные молитвы о упокоении души усопшего пастыря Церкви. Что ж было виною этой скорби народной и этой пламенной любви к нашему пастырю? Конечно, его добродетели, вполне достойные его сана».

«29-го февраля, в 3 часа утра отошел к лучшей, достойнейшей жизни Преосвященный Харьковский и Ахтырский Мелетий (по фамилии Леонтович). Предоставляя священному духовенству нашей губернии, истинно благоговевшему ко своему архипастырю, написать его некролог, которого мы с нетерпением будем ожидать, я, с моей стороны, — писал Василий Назарович Каразин, — проливая слезы о сем общем лишении, скажу только немногие слова в утешение себя и других, чтобы и в первый день, теперь при перенесении тела в соборную церковь, почтить его память. Все христианские добродетели украшали сего мужа. Он был точным подобием архиереев первобытной Церкви. Усердие к высокому своему званию, необыкновенное трудолюбие, смирение, воздержание, добровольная нищета, приветливость, правота, соединенная с доброжелательством каждому, а в особенности его подчиненным, отличали Преосвященного Мелетия. Прожив 56 лет, и от младенства моего (обласканный некогда Преосвященным Агеем Белгородским и Обоянским), пользовавшись благорасположением множества духовных особ, я не нахожу в памяти моей никого, кто бы превосходил его в этом отношении... Достойный слуга Церкви... Образованный ум без всякого тщеславия и излишней утонченности, которая иногда свойственна проповедникам нашего века, украшали его. Словом, это был пастыреначальник, описываемый святым апостолом. Он оставил по себе неутешную сестру (супругу одного ослепшего иерея), несколько книг и около десяти рублей наличности». После свят. Мелетия остались поучения на малороссийском языке (к большому сожалению, в дни атеистических репрессий полностью затеряны).

4-го марта в половине первого часа дня из Курска приехал в Харьков епископ Илиодор. На другой день в 10 часов утра началась заупокойная литургия. Служил Преосвященный Илиодор в сослужении городского и приезжего духовенства. После литургии совершался чин погребения. Было произнесено много трогательных, волнующих надгробных слов, в которых духовные лица указывали на заслуги и достоинства святителя и выражали всеобщую скорбь об утрате горячо любимого архипастыря. Член Консистории прот. Прокопович сказал: «Что говорил некогда Святитель Григорий Нисский в надгробном слове Мелетию, архиепископу великой Антиохии, то самое с великой справедливостью можно сказать пред гробом и этого достойного преемника его имени, сана и деяний святителя Антиохийского. Итак, братие мои возлюбленные, этот человек Божий был кивотом, содержащим в себе Божественные тайны. В нем была стамна златая, полная Божественной манны, пищи небесной. В нем были столпы, основания, кадильницы, священники, жертвенник, завеса и жезл священства, прозябший в руках его... И его не стало!».

После чина прощания гроб с телом святителя был торжественно перенесен из собора к архиерейскому дому, где его положили в усыпальнице под колокольней. Усыпальница, в которой был похоронен святитель Мелетий, тогда представляла собой просто подвал под колокольнею и под смежною с ней Крестовой церковью, называвшейся тогда Трехсвятительской. После обновления в 1846 г. она была освящена в честь Креста Господня, а Трехсвятительская церковь устроена в усыпальнице после ее расширения. Гроб святителя, помещенный в металлический гроб, был поставлен по правую сторону алтаря у восточной стороны храма. Над гробом святителя его почитателями была устроена сень, подвешены лампады и поставлена часть его личных икон. Ежедневно по просьбам отдельных лиц и целых групп богомольцев у гроба святителя совершались панихиды, а иногда и заупокойные литургии. 3-го декабря 1875 года в пещерной церкви возник пожар. Вокруг гроба святителя сгорело почти все, даже металлический гроб распаялся, но деревянный был цел, даже обивка из материи на нем не пострадала. Сразу же после пожара были начаты работы по восстановлению пещерной церкви. Гроб святителя перевязали шнуром, опечатали и перенесли в другое место. На пожертвования богатой женщины Ильиной была сделана новая металлическая рака и балдахин. После ремонта и освящения гроб святителя в новой раке и уцелевшие от пожара иконы были поставлены на прежнее место.

Не удивительно, что сразу же после кончины святителя Мелетия везде, где он жил и подвизался, с необычайной теплотой и благоговением, как об архипастыре высоконравственной и святой жизни, стали широко отзываться все, кто соприкасался к его земным подвигам, и каким-то необычным духовным чувством потянулись к его святой гробнице, с молитвенным упованием веры в его пред Богом ходатайство. Приведем некоторые примеры. Когда один из надгробных витий, настоятель Михайло-Архангельской церкви в г. Харькове, протоиерей Иаков Прокопович, напечатал все надгробные речи особым изданием и разослал таковые в разные концы России лицам, почитавшим святителя Мелетия, многие сразу же отозвались о Святителе с глубоким благоговением и почтением. 19 июля того же 1843 года архиепископ Ярославский Евгений писал: «Я помню его (Святителя Мелетия) еще студентом СПб Академии, бывшим там инспектором и бакалавром... Потом был при мне ректором Псковской семинарии. А когда поставлен он на Иркутскую епархию, то повсюду (тогда я был в Тобольске) имели и дружескую переписку, запечатлевшуюся личным свиданием и собеседованием в г. Тюмени... После того я уже не виделся с ним, но желал бы увидеться в будущей жизни, веруя, что столь благочестивый иерарх, достойный первых веков, сподобился лицезрения Христова».

Епископ Елпидифор, викарий Воронежский, от 26 июля 1843 года писал: «Священна для меня память прославленного Вами почившего в Бозе Архипастыря Мелетия». Архиепископ Воронежский Антоний 3 сентября 1843 года писал: «...Архиепископа Мелетия я лично знал, уважал и к нему благоговел. Взирая на скончание таковых, надобно подражать вере их, делами споспешествуя». 18 сентября того же года Архиепископ Пермский Аркадий писал: «...Высокопреосвященнейший Мелетий был светильником Пермской епархии». 23 октября 1844 года Епископ Екатеринбургский Мелхиседек писал: «...Здешние священнослужители и народ очень часто вспоминают с глубочайшим чувством сыновней преданности и благодарности о Преосвящ. Мелетий, как о благодетельнейшем иерархе». Епископ Саратовский Иаков писал: «Благодарю за дар, за любовь к моему наставнику — архипастырю равноапостольному по кротости и чистоте нравов».

Недолгой была жизнь святителя Мелетия, но обильна плодами. Где бы ни был святитель — на учебно-педагогическом поприще или на архипастырской кафедре — всем и везде он был близок. Все его сыновне любили и уважали за великую самоотверженность в деле служения Церкви и Отечеству, за строгую аскетическую жизнь и твердую ревность о правде Божией на земле. Приходя с верою к его святой гробнице, многие, как и при земной его жизни, в силу своего молитвенного упования веры, получали благодатное утешение: от скорбей избавление, болезней исцеление и в печалех утешение. Особым прибежищем в скорбях наших верующих людей был Святитель Мелетий в дни Отечественной войны, под игом тяжелой оккупации фашизма, когда Святитель своим дивным явлением одной из верующих харьковчанок предсказал скорое избавление и города и Отечества, и тем благодатно засвидетельствовал свое пред Богом непрестанное молитвенное ходатайство за свою паству и народ в целом.

После окончания войны и реставрации Благовещенского кафедрального собора, поврежденного обстрелами вражеских налетов, в 1948 году, по благословению Святейшего Патриарха Московского и всея Руси Алексия, Высокопреосвященнейшим архиепископом (впоследствии Митрополитом) Харьковским Стефаном, мощи Святителя Мелетия были перенесены из усыпальницы в Благовещенский собор, где они покоятся и по сегодняшний день в левом Свято-Варваринском приделе, у стены вблизи клироса. В силу промыслительной воли Божией, свершившейся в благодатном постановлении Святейшего Патриарха Московского и всея Руси Пимена и Священного Синода, от 21 февраля 1978 года: Святитель Мелетий был причислен к лику святых в земле Российстей просиявших.

В Свято-Благовещенском соборе, с архипастырского благословения, по средам вечера (исключая канун двунадесятых и великих праздников), у гробницы с мощами Святителя Мелетия постоянно совершается чтение акафиста Святителю всем соборным духовенством, часто с участием правящего архиерея, для участия в котором верующие харьковчане спешат с большим благоговением и любовью. Так ревностный подвиг святителя-молитвенника стал фимиамом непрестающей молитвы, духовно объединяющей людей с Богом. Человеческим языком невозможно полностью выра¬зить той глубины духовного богатства, которая была у святителя Мелетия. Еще при жизни проявились в нем дары благодати Божией, и по кончине его многие прибегают к его помощи и получают просимое. Сила молитв его действует и до сих пор. Примечательно следующее событие: «Это было 11/24 февраля 1976 года. Накануне памяти святителя Мелетия архиепископ Никодим прочитал составленный им св. Мелетию акафист, келейным правилом, еще не представленный Святейшему Патриарху Пимену и Священному Синоду на утверждение. Опаздывая на всенощное бдение, второпях Владыка забыл погасить свечу, поставленную на аналое между книгами. На свече находилась бумага для предохранения от потеков воска.

Возвратившись с всенощного бдения домой без всякого волнения, он с ужасом увидел на аналое спавшую с горящей свечи обгоревшую бумагу между книгами и еще горевшую свечу. Это лишь чудодейственная сила молитв святителя Мелетия сохранила дом от пожара, в день его первого чтения акафиста св. Мелетию. И его современники, и мы — последующие поколения людей, верующих в Господа, будут видеть в лице святителя Мелетия «Правило веры православной, образец кротости и учителя воздержания, собравшего в себе своим смирением все высокое, и своей добровольной нищетой Христа ради все богатое у Господа».

Много трудов, огорчений, тайных душевных страданий перенес святитель Мелетий в своем страдании о благосостоянии Церкви Христовой в деле благоустройства вверенных ему духовно-учебных заведений и епархий. Но польза была великой, и плод многий принесли его труды. Господь всегда благословлял его святую ревность о вверенных ему делах. Поистине, «блаженны мертвые, умирающие в Господе. Ей, говорит Дух, они успокоются от трудов своих, и дела их идут вслед за ними» (Откр. 14, 13). Закончив свою многотрудную святительскую жизнь, предстал он перед Престолом Вседержителя, и осеняя нас своим благословением и нам всячески помогая, призывает и нас держаться того пути, которым прошел он и который привел его к блаженному состоянию — к Богу. Как и при жизни, он молится за всех и содействует нам в деле несения нашего жизненного креста. Находясь у Престола благодати и имея благоволение у Отца Небесного, святитель испрашивает нам прощение грехов, исцеление от недугов, незыблемого миру мира, направляя ноги на путь спасения всех, кто с верою и любовию просит его молитвенной помощи и чтит его святую память.

По времени утверждения в 1978 году Святейшим Патриархом Пименом и Священным Синодом службы и акафиста святителю Мелетию православные христиане обращаются к молитвенному ходатайству Святителя о благостоянии Святой Церкви, о мире и благоденствии Отечества. Память святителя Мелетия отмечается дважды: 12 февраля (тезоименитство) и 29 февраля (28 февраля в невисокосный год — преставление). Память подвижников добродетелей и благочестия передается из поколения в поколение боящимся и любящим Господа. Святителю Отче Мелетие, моли Бога о нас, прося нам мира и великой Божией милости!